Три весьма почтенных мужчины критически смотрели на церковного служку сверху вниз, как на какую-нибудь ничтожную тварь. В то же время они разглядывали его с большим интересом. Дело происходило в Осло, в полупустом каменном зале недалеко от дворца Акерсхюс. Голоса их эхом отдавались под сводами:

— Ты выдвигаешь тяжкие обвинения, — произнес главный — сильный пожилой мужчина с неприятной наружностью, — против Тенгеля. Мы уже давно наблюдает за ним. Люди считают его знаменитостью. Будь осторожен, у него много высокопоставленных защитников и друзей. Если б нам только удалось добыть доказательства…

Молодой человек с редкими темными волосами и фанатичным блеском в глазах быстро проговорил:

— Позвольте поехать мне, господин судья! Дайте заняться этим делом и привезти необходимые доказательства.

— Пусть новичок покажет, на что способен, — поддержал третий.

Рядом с этими двумя всемогущий судия выглядел совсем обычным человеком. Он оценивающе взглянул на своего молодого коллегу, проявляющего такое усердие.

— Сколько вам лет, герр Йохан?

— Тридцать четыре, господин судья.

— Что ж, вы уже достигли зрелого возраста и можете вершить правый суд. Вы знаете, что искать. Соберите сведения — ведьма ли девчонка, и колдун ли герр Тенгель. Мы будем к вам благосклонны.

— Но помните, — произнес второй, — необходимо проявлять максимальную осторожность. Мы не можем беспокоить Его Величество по пустякам. А Тенгель — далеко не первый встречный.

— Да, нужны веские доказательства, — подтвердил главный. — Если б мы их нашли… Нам известно, что Тенгель несколько отличается от обычных людей. А осудить такого колдуна…

Он замолчал.

— Когда я могу ехать? — герру Йохану не терпелось. Энергия била в нем через край.

— Сегодня. Даю вам неделю срока. Свое поручение вы должны, естественно, держать втайне.

Судья повернулся к служке. Холодно проговорил:

— А вы, мой друг, примите этот мешочек. Денег вам хватит. Идите с миром.

10

— Мама! — закричала Лив. — Какой-то изможденный прохожий просит приютить его на пару дней. Он тут проездом, но так устал, что не может идти дальше. Разбойники украли у него все.

— Пожалуйста, заходите, — промолвила Силье. — Вы, должно быть, издалека?

— Да, я из Согна. Иду в Акерсхюс. Несколько дней тому назад на меня напали разбойники. Позвольте представиться. Меня зовут герр Йохан, я писец.

Герра Йохана трудно было назвать аскетом, да и на оголодавшего путника он походил мало.

Несмотря на протесты, его тут же уложили в кропать. Горничная принесла еду и питье.

Лежа в кровати, Йохан рассматривал красивую мансарду с низким потолком. Жаль, конечно, что пришлось притвориться больным; лежа в кровати много не узнаешь.

А эта молодая фру хорошая женщина, по всему видать. Вроде из простых. Глаза добрые. Сразу видно, что она… счастлива!

Йохан не часто встречал счастливых людей. Разве что фанатиков, радовавшихся каждой пойманной ведьме. Но фру была счастлива по-другому.

Вздохнув, Йохан припомнил слова Палладия:

«За колдовство должно получить по заслугам. Пора покончить с ним в нашем светлом, евангелистическом мире. Позор ведьмам. Вон из этого мира. Воздайте им по заслугам. В Дании за ведьмами охотятся как за бешеными волками. В Мальме скоро сожгут несколько ведьм. А в Алсе недавно взошли на костер пятьдесят две ведьмы. Они по очереди доносили друг на друга. В том же порядке последовали и в мир иной».

Тут его раздумья были прерваны. В дверях стоял мальчик.

— Здравствуй, — поздоровался герр Йохан. — Как тебя зовут?

— Аре Тенгельссон. Мне семь лет. Вы плохо себя чувствуете?

— Да нет, ничего.

— Вам придется немного подождать. Отца нет дома, а Суль колдует.

— Суль… твоя сестра? — наморщил лоб герр Йохан.

— Да.

— Так ты говоришь, она колдует?

— Ага. — Малыш подошел ближе. — Она тебя быстро вылечит своими порошками. У нее даже вещи могут становиться невидимыми. Суль всегда знает обо всем, что происходит в других местах, хотя сама там не была.

— Здорово, — сердце Йохана бешено заколотилось, — как бы я хотел с ней встретиться.

Тут мальчика позвали, и он убежал.

Герр Йохан был в возбуждении. Слишком просто все получается. Однако необходимо добыть доказательства. Но вместо того, чтобы заниматься делом, приходится валяться в кровати.

Дверь приоткрылась, и Йохан затаил дыхание. В комнату вошел громадный мужчина. Йохану показалось, что то был сам злой дух. Желтые глаза, лицо как у Дьявола, плечи — в ширину двери.

Йохан хотел было вознести молитву, но удержался.

— Вы ранены? — спросил Дьявол глубоким, звучным голосом.

Так вот он какой, этот герр Тенгель! Лекарь, что лечит от всех болезней. Ввалившиеся глаза, нездоровый, уставший вид.

«Его бы самого уложить в кровать полечиться и отдохнуть», — подумал Йохан.

— Нет, я н-не ранен, — с трудом выдавил он. — Просто очень устал. Но за мной такой уход!

— Давайте, я посмотрю вас, — Тенгель сдернул одеяло. Йохан съежился.

— Нет, нет, спасибо. Уверяю вас, со мной все в порядке.

Он страшно испугался, что Тенгель может увидеть бумаги, спрятанные на поясе. В бумагах подробно перечислялись сведения, необходимые для осуждения ведьм.

Для поимки обычных ведьм не требовалось письменных доказательств. Если, например, корова переставала доиться, то в этом, естественно, были виноваты соседи. Достаточно только донести на них, пожаловаться, что те навели порчу на скот. Для суда достаточно было устного доноса, и виновников судили за колдовство.

Если, скажем, мужчина ломал руку, то виновата всегда оказывалась женщина, находившаяся поблизости. Значит, у нее был дурной глаз. Случалось, что женщина, взятая за колдовство, доносила, в свою очередь, на других. По доносу забирали остальных и подвергали разнообразным пыткам, — к примеру, водой. Женщину просто-напросто бросали в воду. Если она умела плавать, то была ведьмой, и отправлялась прямиком на костер. Если тонула, то была невинна. Все очень просто.

Герр Йохан и в самом деле чувствовал себя спасителем рода человеческого. Выжигал скверну огнем и мечом, спасал мир по Божьему повелению.

Йохан знал, что ему придется несладко, если самый известный придворный лекарь будет осужден без должных доказательств.

— Что ж, как хотите, — Тенгель не настаивал; снова укрыл больного одеялом, подумав что тот, вероятно, очень стеснителен.

— Мне у-уже лучше, — быстро проговорил герр Йохан. — Завтра, наверно, встану.

Лекарь внимательно оглядел парня. Ему казалось, что что-то здесь не так, но никак не мог понять, что именно. Почувствовав его скептический взгляд, Йохан сильнее сжался под одеялом.

«Лучше убраться отсюда подобру-поздорову. Иначе лекаришка убьет меня. Вне всякого сомнения».

Оставшись один, Йохан уснул. Проснулся он внезапно. Около его кровати кто-то стоял со свечой в руке.

— Здравствуй, медведь! — услышал он смешливый голос, рассыпавшийся по его телу словно драгоценные жемчужины. — Здравствуй, белый медведь!

— Что? — ошеломленно переспросил Йохан.

Девочка весело рассмеялась и бесстыдно уселась на край кровати. «Она, верно, еще очень юна», — пронеслось в голове у Йохана.

— Есть такая сказка, — смущенно объяснила она. — Не слышал? Медведь, превращающийся ночью в прекрасного принца. Ночью он спал в одной постели с принцессой. Однажды принцесса зажгла свечу, ей так хотелось увидеть своего возлюбленного. Капля воска упала на лицо принца, он проснулся и очень рассердился. Ты тоже сердишься?

Йохан был очарован сказкой. Едва проснувшись, он не четко понимал, где сон, а где явь.

— Нет. Да нет же. Меня зовут…

— Я знаю. Ты герр Йохан. Но не понимаю, почему ты здесь. Ты совершенно здоров.

Йохан покраснел:

— Я просто очень устал. Но теперь почти пришел в себя.

Глаза парня постепенно привыкли к темноте, и он смог как следует разглядеть девочку. Она была очень красива; глаза манили, губы улыбались. Йохан удивился, как это она могла узнать, что с ним все в порядке. Не осматривала же она его, пока он спал?